Любому существу, будь то человек, демон, ангел или какая другая неведома зверюшка требуется немного времени, чтобы побыть с собой наедине, желательно без постороннего вмешательства. Чаще всего это, конечно, набеги в отгороженные четырьмя стенами местечки, но для Бернарда существовал еще одно действо, которое требовало отсутствия  посторонних. Он любил хорошо помыться. Не то, чтобы привести себя в чистый и пристойный вид было такой проблемой, но просто смыть грязь и поблаженствовать в горячей воде – немного разные вещи. В городских банях всегда была толчея, борьба за тазики и прочие непотребства, совершаемые по углам, закоулкам и подсобным помещениям. Заглянешь к банщику за мылом, а вместо него в кладовке кто-то обжимается. В помещении, гордо именуемой «купальней» в постоялом дворе Бернардова папаши, стояло огромное жестяное корыто, право пользования которым предоставлялось постояльцам согласно их ранжиру и кредитоспособности. Поскольку именно Бернарду приходилось драить емкость после банных дней, он возненавидел ее всей душой и предпочитал нажить слой грязи, чем залезть в корыто голым. Оставался еще третий вариант – естественные ресурсы. Помывка в речке была вынужденным, но наименее любимым экспресс-методом. Она бодрила, вызывала толпу очумевших мурашек, которые делали кожу похожей на перезрелый огурец, а волосы после такой экзекуции были жесткими и не поддавались расчесыванию. В общем, не расслабишься.
Именно поэтому Бернард считал, что встреча с тем старикашкой была подарком с небес. А ведь что стоило тогда юному кладоискателю свернуть в другую сторону и навсегда лишится такого счастья – собственный горячий источник. Технически, владельцем по-прежнему оставался старичок с пучками седых волос, торчащих из носа, но он так любезно разрешил Бернарду пользоваться купальней. Всего за скромную плату и обещание не мусорить, пожары не устраивать и заходить по возможности, чтобы очистить водоем от опавшей листвы и прочего природного мусора.  Короче, красота семьдесят второго размера. То, что источник находился не в очень удачном месте, сыграло против бизнеса волосато-носатого старикашки, зато было на руку Бернарду. Целый бассейн горячей воды только для него, что может быть лучше?! Он жалел, что не может бегать сюда каждый день, отмыкая часами, пока подушечки пальцев не станут похожими на вареную спаржу. Поэтому каждое посещение этого, можно сказать, святилища, ожидалось с нетерпением, сравнимым разве что с предвкушением подарков на Новый год.
Мурлыкая под нос народную песню весьма фривольного содержания, Бернард бросил рюкзак в угол сарайчика, за ним последовала куртка и рубашка, которую (Бернард отметил про себя) следовало бы постирать. Скинув сапоги, парень направился туда, откуда слышался тихий плеск – к долгожданной воде, попутно расстегивая штаны.
Пальцы замерли на пуговице, застрявшей в слегка пообтрепавшейся петельке, а Бернард взирал на то, что предстало перед его глазами. В водоеме был посторонний элемент. К сожалению, это был не енот, не заблудившийся бобер и даже не скунс. В воде растянулся незнакомый шкет, совершенно неуместный и нежелательный в данных обстоятельствах.
- Ты что тут делаешь? – вырвалось у Бернарда.
Потом он подумал, что вопрос, по сути своей, немного тупой. Ну, и так ясно, что шкет тут делает – принимает ванну, пьет чашечку…
- Стоп. Снимаю вопрос. Какого хрена! – Тут пуговица наконец смирилась с неизбежным и оторвалась совсем, прокатившись по земле в неизвестном направлении, передав свои полномочия по поддержке штанов в руки их владельца.
- Да, - повторил Бернард, - Какого хрена.
Воды, конечно, хватило бы на всех. Но дело было не в этом. Ключевым моментом было желание поблаженствовать в Одиночку. Найти тут кого-то еще было немного обидно и несправедливо. Словно ты лелеял и боготворил нечто ценное, а оказалось, что сосед точно такой же ценностью подпирает дверь сортира.
- Ты тут надолго еще?

Бернардова Мечта о тихом индивидуальном купании разбилась о суровую правду жизни. Так не бьются тарелки, случайно опрокинутые на пол, так не звенят осколки стаканов, запущенных пьяной рукой в стену. Мечта (по-прежнему с заглавной буквы) умирала медленно, рассеиваясь в воздухе, смешиваясь с запахом леса, мокрых бревен и пара, исходящего от пересыщенной минералами воды. Мечта уходила, оставляя после себя Надежду. А вдруг юный жизнерадостный выпивоха уже получил свою долю пассивного гидромассажа и готов уступить место?
Надежда тоже прожила недолго.
Прищурившись, Бернард уныло посмотрела на солнце, которое вовсе не торопилось закатываться.
- А тебе не поплохеет всю ночь парится? – с сомнением спросил он шкета, - Говорят, если долго в воде сидеть, с сердцем плохо будет.
Бернард представил альтернативный вариант развития событий. Вот он приходит к водоему, весь такой в предвкушении, а там – труп. Распухший, синий и с высунутым языком.
От воображаемой картины Бернарда передернуло. Не уж, лучше пусть такой как есть – живой и довольный жизнью сидит.
Тем не менее, в выгодном положении находился именно довольный пацан с бутылкой. Он был первый. Он застолбил злачное место. И бухло тоже было у него.
Бернард вздохнул. Ругаться он умел плохо. Каждый раз, когда это случалось, его потом долго мучала совесть и раскаяние, даже если бранился он за правое дело или защищал собственную честь и достоинство. Но не набрасываться же на парня просто так с разбегу, пытаясь вытащить из купальни за волосы. К тому же, он мокрый – выскальзывать будет. Пацан ему даже не хамил, чтобы было к чему придраться, а любезно предлагал разделить водоем. В конце концов, это же не в один таз влезть, притираясь задами друг к другу – места много, воды тем более. Но так трудно было переключится с плана А (купание в одиночестве) на план Б (купание в компании).
«Ну что я так расстраиваюсь? Не собирался же я тут в укромном месте самоудовлетворяться. Подумаешь…»
Бернард вздохнул еще раз.
- Мда… Шустрый дедок оказался, – принимать предложение шкета он не спешил, мало ли. Вот так снимешь штаны перед первым встречным, а потом очнешься на том свете и без вещей. Хотя, какую угрозу мог представлять голый паренек? Если только за кустами не прятались его подельники. Но ведь не могли же они вот так круглосуточно в засаде ждать потенциальных жертв, место-то такое, что случайно не забредешь. На том подлый старикашка и погорел.
«Наверняка у него еще выпить осталось», - подумал Бернард, в очередной раз забывая детские наставления матери о том, что нельзя у незнакомых брать конфеты, монеты и другие с виду ценные вещи, если только эти незнакомцы не лежат без движения и не пахнут подозрительно.
- Я как-то тоже хотел предаться отдыху в одиночестве, - признался Бернард, - Но раз так получилось… Глупо же уходить теперь, раз пришел. Да и не хочется. Ладно, наверное, ты мне не помешаешь. И… надеюсь, ты хоть в воду не мочился.

Кажется, своим последним вопросом Бернард оскорбил свежепредставленного Фиро в лучших чувствах. Бернард поспешил объяснить все, чтобы у земляка не иссяк запас приветливости и любезности. Иначе, это весьма осложнило бы совместное принятие ванны.
- Если бы старики, да детишки. Тут хоть можно списать на прогрессирующий альцгеймер или неумение крантик держать закрытым. Так находятся кудесники, которые таким образом расслабляются.
Не прерывая свой рассказ, Бернард решил в долгий ящик дело не откладывать и, наконец, влезть уже в воду. В конце концов, шел он долго, порядком устал, сколько же можно тянуть. Факт неизбежности чужой компании был принят, с присутствием острого на язык парнишки Бернард смирился, так что, в общем, ничего больше не препятствовало погружению тела в жидкость. Особой стеснительности Уиллис не испытывал, даже несмотря на то, что перехватил пару оценивающих взглядов со стороны любителя огненных пшиков. Ничего такого, что могло бы вызвать неадекватную реакцию окружающих, на теле Бернарда не было. Никаких третьих и пятых сосков, второго пупка или поросячьего хвостика. Соответственно, проблем с раздеванием на публике у него тоже не возникало. При необходимости он даже зарабатывать на этом мог, но она, эта необходимость, пока не возникала.
Скинув штаны, Бернард скользнул в воду, ухнув от удовольствия. Вода была чуть горячее, чем он представлял, хотя, может, все дело было в том, что Бернард некоторое время стоял полуголый во время официального знакомства с пиротехником.
- Ну, так вот, - Бернард продолжил, устраиваясь поудобнее и облокачиваясь на бревенчатый край. Главное, не ерзать, чтобы в спину заноза не попала, - Был я в одном городишке и повелся на рекламу новой бани, оборудованной по самым последним технологиям. На самом деле это был почти такой же источник, только помимо одной большой купальни там еще и несколько отдельных было, чтобы по одному человеку влезало. Остальные желающие слонялись рядом, пили в баре, трепались, или плескались в большом резервуаре. Я, значит, тоже хожу, смотрю. Все такое интересное, чистенькое и пахнет странно. И никаких детей и стариков, заметь. И вот только я собираюсь водичку проверить, как по поверхности расплывается синее пятно. Все в ступоре. В двух мелких ванных – та же картина. Оказывается, владелец в воду добавил какую-то фигню, чтобы она дольше чистой была. А эта фигня так реагировала на… на желтые струи, короче. До сих пор рад, что я туда не влез. Ушел я подальше от этих струй и чистящих фигней.  Так что ты не прав. В жизни всякое бывает.
Многозначительные кивки Бернарда должны были визуально подтверждать его опыт и знания.
- Мой папаша тоже, кстати, считает, что я ничем примечательным не занимаюсь. Я путешествую и познаю мир! – на данный момент Бернард решил ограничится весьма обтекаемым описанием своей жизнедеятельности, - А про тебя я вроде бы и слышал. 
Бернард наморщил лоб, вспоминая, слышал или показалось.
- Ах, да! А я Бернард, - парень спохватился, что наболтал на три конференции, а так и не представился, - Я тут даже где-то автограф оставил…
Он подгреб поближе к Фиро, осматривая бревнышко.
- Вот, - тыкнул пальцем в вырезанную на деревяшке потемневшую надпись «Б. Уиллис», - Это я тут нахулиганил. Мне было стыдно, но не долго. Так это ты на праздники салюты устраиваешь?

С утверждением, что нынче все поголовно отправляются в пеший, конный или ослиный поход, чтобы узнать, где кончается света край, что за странный зверь рычит в чаще и требует в жертвы молодых девственников (и далее до бесконечности), Бернард мог бы поспорить. За примерами далеко ходить не надо. Вот его друг детства Аргентум совершенно не склонен к путешествиям и исследованиям. Все, что ему нужно, а именно работа, жилье, еда и случайный секс, можно было найти в пределах родной улицы. Бернард никогда не мог понять, что может быть скучнее бакалейной лавки, где Аргентум трудился вместе со своим стариком. Даже харчевня трех пескарей по сравнению с этим была просто кладезью развлечений. Может быть, именно потому, что туда стекались на ночлег путники из далеких и не очень краев, Бернард и подцепил этот неизлечимый вирус любопытства и жажды странствий. Ну и, конечно, это все было во благо великой цели. Так вот, когда Бернард возвращался домой и устраивал посиделки с приятелем за кружечкой пива, красочно и живописно вещая о своих приключениях, Аргентум то и дело перебивал его, начиная фразы «А вот у нас в лавке…». В какой-то момент Бернард окончательно признал, что у него с другом совершенно разное мироощущение и, несмотря на то, что, наверное, до конца дней своих они будут считать себя верными товарищами, ничего общего, кроме детских воспоминаний, у них не осталось.
Бернард взглянул на оказавшуюся в его руке емкость с алкоголем. В раздумьях о коловращениях жизни он упустил момент, когда Фиро решил поделиться запасами, даже без недвусмысленных намеков, к коим Бернард собирался приступить сразу после лирического пролога. Ведь совсем не дело, когда один пьет (или ест), а другой рядом сидит и слюни глотает. Сообразительность Фиро Бернарду понравилась.
- Как второй из совладельцев источника, я торжественно обещаю так больше не делать, - заявил Бернард с довольной мордой, - А ведь хорошо звучит… совладельцы. Еще лучше бы легализовать это  дело.
И тут Бернард представил, чем такая легализация может грозить. Это же придется сидеть на одном месте, вести (страшно подумать) бизнес, заманивать клиентов, делать ремонт и вместо того, чтобы самому расслабляться в одиночестве или минимальной компании совладельца, смотреть на то, как его источник заполняют чужие тела разной степени непривлекательности.
- Нет, лучше не надо. Уж лучше как есть, - сказал Бернард и глотнул медовухи, едва не поперхнувшись. Чтобы жидкость попала куда надо, а не вылетела через рот и ноздри во все стороны, ему пришлось задержать дыхание и вдоволь прокряхтеться. Когда глоток благополучно завершился, Бернард с облегчением вздохнул и продолжил светскую беседу. Нежданный и негаданный компаньон оказался забавным и скрашивал время скорее в приятную сторону, чем в не.
- Так ты это… считаешь голый зад в искрах на небе формой искусства или просто приколист такой?

Отредактировано Бернард (2011-10-13 11:50:52)

Пока Фиро выцарапывал свою подпись на том же бревнышке, Бернард тихо подхихикивал и легонько толкал парня в бок локтем, всем своим видом и телодвижениями изображая солидарность. Как же, теперь никто из других внезапных дедушкиных клиентов не посмеет усомниться, что Кисы и Оси тут не было. И вообще, отныне и впредь они будут гордо именоваться Братство Горячего Источника. По крайней мере, на ближайшие часа полтора. Теперь, когда все так удачно повернулось, Бернард ничуть не сожалел, что нашел в своем тайном убежище постороннего. Без него, тоже было бы неплохо, но с ним оказалось весело. Снаружи приятно грела водичка, изнутри еще более приятно – медовуха, с боку тоже вполне приятно уже прилепился сотоварищ Фиро. Еще немного и Бернард уже был готов перейти к следующей стадии знакомства – попросить спинку себе потереть. Но пока он был слишком увлечен дискуссей, балансирующей между великой жизненной философии и откровенным бредом. Поэтому Бернард ограничился ответным жестом, символизирующем чистую и суровую мужскую дружбу и со смачным шлепом опустил ладонь на худое плечо Фиро. Оставалось только покачиваться из стороны в сторону, попивая медовуху, и вглядываться в небо, пытаясь представить огромный голый зад неимоверной крутости.
- Могу! – уверенно тряхнул головой Бернард, - Точнее, что-то и зад мне плохо представляется. К тому же, зад заду рознь, и лучше фаллический символ в руке, чем крутой зад в небе. Хотя, погоди.. кажется, там все же про птиц было…
Бернард поморщился, словно пытался вспомнить суть емких жизненных изречений, на которые была горазда его матушка, но кому на самом деле в подобных ситуациях хочется думать о родственниках разной степени приближенности.
- А я бы посмотрел на такой фейерверк, - вздохнул Уиллис, с надеждой поглядывая на Фиро. Раз они теперь почти что названные банные друзья, то у Бернарда был хороший шанс напроситься и хотя бы одним глазком посмотреть на запрещенный и зацензуренный салют. А вторым глазком он бы бессовестно подсматривал.
- А вообще, я бы и обычный посмотрел. Что-то внезапно праздника захотелось. А то шляюсь по лесам, по полям, возвращаюсь  и оказывается, что пропустил все интересное.
Тут Бернарда осенило. Широко улыбнувшись, он уставился на Фиро широко распахнутыми голубыми глазищами, словно только что открыл закон вытеснения тела из воды путем хорошего пинка.
- А можно как-нибудь зайти посмотреть, как ты их делаешь?! Круто же! Круто!
Ложка дегтя второй набегающей волны мыслей плавно стекла по медовому воодушевлению.
- Или это секрет фирмы? Посторонним вход воспрещен и после показа тебе придется меня убить?
Надежда все еще теплилась во взгляде Бернарда, на лице которого прямым текстом читалось, что отказ его неимоверно огорчит и ввергнет в пучину депрессии и рефлексии минут на сорок не меньше.

Бесспорно, и Бернард не стал бы отрицать очевидное, к членам он относился весьма и весьма положительно. Любой нормальный мужик понял бы его, даже если бы единственным ценимым органом был бы его собственный конец. Собственно, разве не это делает их теми, кем они были – настоящими мужиками, которые могут писать, гордо расправив плечи?
В общем, хорошо пошла медовуха. Бернард испытывал крайне приятное единение со своим неожиданным компаньоном, как духовное, так и телесное. Пьяным Бернард себя не чувствовал, скорее, немножечко хмельным. От этого становилось весело, хотелось баловаться, хулиганить и одновременно с этим блаженно развалиться в воде, мерно поглаживая большим пальцем позвонки на шее Фиро. Собственно, последним Бернард как раз успешно и занимался, пока пиротехник красочно описывал свои трудовые пиротехнические будни, снабжая рассказ наглядным пособием на бернардовой груди. Бернард даже честно пытался въехать, уловить смысловую нагрузку этого нательного рисунка, косил глаза, соображая с какой стороны вообще надо на это смотреть, а потом наплюнул и стал просто наслаждаться процессом. Благо эта техника медовушно-пальчикового рисунка вызывала приятные мурашки где-то под коленками, хотя Бернард стойко не ежился и старался не хихикать, чтобы не вспугнуть.
Помимо самого процесса, он понял, что изготовление петард дело очень увлекательное, но, как и любая незнакомая профессия, вызывает интерес ровно до тех пор, пока не становится источником постоянного заработка. Прикинув в уме, Бернард решил, что нет, не манит его кропотливое запихивание небесных задниц и объемных сисек в гильзы. Так что вполне можно ограничиться походом в гости и дружественной экскурсией без намеков новому близкому знакомому, чтобы тот по блату взял поработать на пару недель-месяцев.
Услышав, что Фиро «живет не один», Бернард тут же подумал (по аналогии), что парень делит жилплощадь со своими стариками. А уж весь ужас и трагедию подобного расклада юный Уиллис познал на собственном опыте. Даже в бесконечных углах и закоулках родительской гостиницы было крайне трудно остаться незамеченным с каким-нибудь случайно зашедшим в гости приятелем. А ведь у Бернарда была своя комната, пусть маленькая, зато с собственной кроватью и дверью, которую полагалось запирать, чтобы… поиграть с другом в карты. Вот только замок с двери постоянно исчезал, а щеколда выпиливалась самым настоящим магическим образом.
- Как все сложно, - покачал головой Бернард. Однако вежливо отказываться от приглашения, на которое он сам нагло напросился, он и не подумал. – Ну, если надо я и ночью могу. И через забор, подкоп и тайный проход. Даже замаскироваться.
Где-то в глубине души, Бернард уже понимал, что с такими приключениями, он вовсе не на петарды смотреть пойдет. Но это уже мелочи, главное проникнуть в нужное место, где Фиро денно и нощно трудится не покладая рук, а ему даже друга позвать в гости нельзя!
От размышлений на тему суровой и несправедливой жизни молодых людей, Бернарда отлвлек крошечный огонек, выскочивший изо рта знакомого. Списав это на крепость и качество медовухи, Бернард попытался изобразить нечто похожее. Он покашлял, покряхтел, даже пару раз высунул язык, но все было безрезультатно. Видимо, дело не в алкоголе, а в неких личных качествах банного приятеля.
- А ты, случайно, не маг? – с подозрением спросил Бернард. Ему очень не хотелось бы так быстро переходить от мега-симпатии к демонстративному презрению, но против принципов не попрешь.