Кали не замедлил подтвердить верность догадки - а Йцу, в свою очередь, не спешил шквалом вопросов вытряхивать пояснения дальнейшим словам. Учение у Амаройша дало развитие прирождённому шерегарскому сорту вдумчивого терпения. Всё станет ясно в свой срок, и срок подходил, близился с каждым мгновением, с каждым движением непривычно хрупкого советничьего тела - из рук, от Йцукена, но без отторжения или запрета повторить объятье. Запрет Йцу прочёл бы, от выходящих за рамки угодного и дозволенного касаний освобождаются иначе. В ответ на предупреждение демон коротко приопустил веки: "Понял. Пусть."
И - случилось.
Амаройш дотрагивался до Йцукена нечасто, это бывали анатомичные ощупывания, вроде изучения мускулатуры упряжного пса, однако некий неуловимый признак роднил те неспешные крепкие похватывания и уверенный нырок точёной кисти Каларати в молочные шерегарские патлы - так касаются боги. Но не осознание высшей природы советника толкнуло Йцукена подчиниться заключённому в жесте волеизъявлению, и поманило дуновением, предчувствием таинственной общности. Он встрепенулся, отнял спину от уютных подушек, будто на чужбине услыхал окрик на родном наречии, потянулся к Кали... к тому, что было у Кали, что наполняло льдистым свечением узоры на коже божества, расходилось от губ клочковатым морозным паром. Это нечто, похоже, обладало не только энергетической автономией, но и рассудочностью, и своенравием - долю секунды у Йцукену очевидно присматривались, а затем эссенция Анаанту лихим порывом вбилась в лёгкие, не оставив места воздуху.
Не оставив места ничему - едва не вышвырнув демона из собственной оболочки, как душу из смертного тела. Исчезло зрение, пала пустая темень, исчезло знание: кто он, что он, зачем он. "Дашшши!" - шипел сквозь чёрное ничто голос, возможно знакомый, но неизвестно чей. Тьма жала снаружи,тьма колыхалась внутри, две эти тьмы корёжили тело - опустошённый контур, хлипкую оболочку мыльного пузыря...
Правда, у оболочки мыльного пузыря были упрямство и дерзость противиться деформации. Единица сущего в тьме жаждала сохранить свою непримитивную форму, самостийность как таковую, противостояла наплывам и отливам тьмы, не позволяя себе размыться в бескрайнем отсутствии.
- Кто ты? Зачем ты?
- Демон. Капитан. Граф. - Определения едко кололи тьму и проглатывались ею, пока не нашлось последнее и главное.
- Йцукен Шерегар.
За словами не стояло никакой силы, кроме уверенности Йцу, и ей суждено было пройти нешуточную проверку на прочность, когда тьма приняла две белых стрелы имени, сомкнулась за ними и замерла в молчании.
Изменения возникли вдруг - тьма излилась, излиняла в ослепительную, осмысленную, родную белизну, не узнать которую было то же, что не узнать собственное отражение в зеркале.
- За чужого меня держишь, Йцууу...кен? - с укором и смешком спросил голос белизны, большой голос.
Кругом был холод, великолепный, совершенный. Чтобы это, единое себе, счесть пустой чёрной неизвестностью... Грубая ошибка, нездоровое самоотречение. Йцу стоял среди снежного взгорья, полного холодными диамантовыми искрами, как ночное небо звёздами.
- Понял уже? - слова резонировали в грудной клетке. - Не так глуп, не так... Чутьё у тебя зрячее... Ум недоверчивый, слепой ум. А чутьё зрячее, и видеть чутьём умеешь... Бог-мальчик научил тебя, волчья косточка?
- Верно, Амаройш научил, - ответил Йцу. Вспомнилось: Кали советовал быть вежливым. Но где в этом странном разговоре проявить вежливость? Та ли вежливость, придумка разумных рас, придётся по нраву Ошкую?
- Не туда думаешь... - хохотнула белизна. - Не туда идёшь... За умом идёшь, а чувствуешь как?
Чувствовал Йцу... увы, путано - досаду за своё недавнее заблуждение да ещё то, что вне совершенного холода, в гостиной цитадели, его ждёт Кали.
- Самку помнишь, волчья косточка? - развеселилась белизна. - Молодооой, самку помнить пристало... Сюда пойди...
Йцу согласно сделал несколько шагов, оставляя в насте, припорошенном тонким белым пушком, талые следы босых ног. От внезапного ветра хлопнуло по лодыжкам полотнище из кож, обёрнутое на бёдрах, и белое снежное сияние вздыбилось навстречу, явив исполина - полярного медведя. Ошкуй возложил пудовые лапы на голые кофейные плечи Йцукена.
- Снега - шуба мира, панцирь мира, саван мира... - медленно произнёс он Шерегару в лицо, - Так тебя бог-мальчик учил? Есть у снегов голод, зубы есть - то он. Есть у снегов покой и забвение... А есть у снегов - ты. Не так глуп... - Прозрачная черньглаз медведя, у которой дна не было, лишь лучистые кресты искр, похожих на звёзды, подёрнулась раздумьем. - Принимаю тебя, волчья кость... Ступай к самке...
Материальная тяжесть лап Ошкуя на плечах распалась, вспыхнуло стрельчатым морозом оплечье татуировки, посыпалась по телу крошка изломанных снежинок, обозначая пределы ритуального рисунка... По ощущениям, орнамент не опутывал Йцукена только на ладонях, пятках и в промежности. Йцу сбросил бы полотнище, оглядел себя в тихо гаснущем белом свете, но его уже куда-то звали тепло и голос, обратившийся по имени...
...На Йцукене кто-то лежал.
Кто-то мягкий и тёплый. Те, с кем Шерегару доводилось просыпаться в столь неоспоримом физическом контакте, делились на две категории: "ещё не" и "уже да". Секс в качестве сладкого к утреннему кофе Йцу любил никак не меньше любого другого секса. Посему до церемонии открытия глаз он не преминул тактильно насладиться компаньоном, точнее той частью компаньона, где тугой грациозный прогиб талии плавно восходил в упругий подъём ягодиц... Где-то посреди этого увлекательного процесса, однако, Йцу осознал, что упругости у исследуемой фигуры имеются не только в ягодичной области - другим упругим местом фигура волнительно налегла ему на грудь.
- ...Оп-па... - мурлыкнул демон, наконец соотнеся себя с реальностью, и ласково потрепал ладонь обольстительный советничий зад (кода ещё возможность представится!). - Кали... Кажется, он решил, что это я сувенирчик. От тебя ему... - Раскрыв глаза, Йцу в серьёзной миной, будто руки его лежали отнюдь не... там где лежали, озвучил умиротворяющую истину, в которой отныне мог черпать силы. - Он согласен сотрудничать, потому что мы - разные реализации одного начала, холода как элемента мироздания.

"Дааа? Что ж тебе за прибыток?" Йцукену было интересно догадаться самому, а потом уже выслушать версию Кали - если соблаговолит озвучить. Пока что выгода для советника обозначалась одна:избавился от опасногочужеродного довеска к своей божеской сути. Но раз так, то проще было не затевать ни рискованного похода к Анаанту, ни всей многоходовой махинации с "подарками". Следовательно, что-то ещё. Не ставя этого Каларати в упрёк, Йцу всё же видел, что к альтруизму и благотворительности советник не склонен. "Или он на это пустился... ради меня? Тогда он... Тогда я... Мы..." Шерегар вскинул шустрый от смутительного предположения взгляд на Кали... но нет. Невозможно.
Кали возвышался над Йцукеном во всей провокационной стати нынешнего облика, рассматривал Йцукена как подопытную свинку. Кали был бог. Богиня. Короче, тот, кто живёт бешеные тысячи лет, кто давно уверился в конечности всего, что можно любить и ненавидеть, у кого мало причин опасаться смерти, но кому страшна скука. Такие, как Йцу, для богов - фигурки в игре. Фигурки рискуют для игрока. Никогда наоборот.
Однако иллюзия заинтересованности Кали была такой яркой и ароматной, такой правдоподобной, что Йцукен оказался околдован, как пушистый ночной мотылёк светом фонаря. Ему нравилась фамильярная поза божества, нравился изысканный узор эмоций, вытканный в самом мелодичном голосе Каларати, в движениях губ и порхающем взгляде. Понравился и тычок маленькой горячей ладони - красивый, словно кусочек танца...
- ...Нравный. Весь в тебя...
"В меня... Охх В МЕНЯ..." После невинного холодка - как горсть ледяной крошки в бочину пришлась - без всякого предупреждения Йцу почувствовал, будто в каждый сустав и позвонок ему втискивается по целому предгорью. Эссенция, сменив хозяина, какое-то время ютилась в малом уголке шерегарского существа, приноравливалась и примеривалась, и вот по тычку Кали, как по команде, кинулась выгрызать себе лежбище прямо в волчьих костях Йцу. Мозг захлебнулся раскалывающей давкой во всём теле, Йцукен не в силах оказался ни шевельнуться, ни крикнуть - да будет ему прощена, с учётом этой мелочи, некоторая пассивность при смене позиции.
Шерегар применял заморозку к недругам и представлял, как застывшая агрессивными кристаллами вода рвёт живые ткани. После оттайки мышцы уже, по сути, мясная кашица... "Мнительный балбес!" - одёрнул Йцу скукоженное паникой собственное сознание. Эссенция была его, его частью и его оружием, разве нет? По капле ломота откатилась и сошла на нет.
- ...нительно просто. Пока Анаанту живёт в тебе... - влился в уши голос Кали, серьёзный и всё равно нежный, словно даже голосом она ободряюще гладила Йцукена по меченному эссенцией плечу (диковатых острых орнаментов не было видно, но кожа помнила их, они могли выплестись снова - когда угодно). Тепло советничьего тела расшевелило приторможенный кровоток, и тут Шерегар наконец заметил, что больше не видит потолка. Лицо Кали было прямо перед ним, мягко раскрывались и смыкались губы, сияли тёмным, сейчас безобидным огнём большие недобрые глаза, орды золотых теней и бронзовых всполохов от горящего камина летели над плёсом чёрных волос на вышитых подушках. "Когда он... когда она успела нас перевернуть?"
Впрочем, не первостепенный вопрос.
Первостепенных вопросов вообще не осталось, как только в ответ не прояснившийся, устрожившийся взгляд Йцу Каларати приподнялась (Шерегар почуял мутную плотскую тяготу в груди и животе, едва под ним туго дрогнул рельефный божеский стан) и поцеловала. Всколыхнулся чёрный плёс её прядей, в шёлковой волне забились пойманные золотые тени и бронзовые всполохи. Обожгла, ужалила - губы Йцукену горячо засаднило, как с укуса, захтелось ухватить чертовку, измять, вымотать...
"Она не чертовка. Богиня."
Но, чертовке или богине, деваться ей было некуда. Эссенция улеглась, обуютилась и вела себя тихо, более не вскидываясь холодом на близость пламени Кали, лишь перетекала, ворочалась сытым зверем у сердца. "До кого бы она ещё донесла это ледяное чудище?" - снова задумался Йцу о смелой (или безрассудной?) вылазке южной красотки. "Вверилась... мне?" И дальше целовал её уже сам, тянул и жал зубами мягкие губы, которыми она умела жалить, уминал между плеч и скрещенных предплечий хрупкую грудную клетку - жадно и, наверное, больно, но всякую предупредительность позабыл. Навалился на неё, нагрузил собой, и ей было не подпихнуть колено ему под бедро, не свести ног, а Йцу некрупными подвижечками теснил полотнище её юбки, задирающееся всё выше...
- Шерри, могу я взять твой халат? - голос был довольно приятный, но вопросительную интонацию вывел слишком старательно, как посредственный декламатор, а от общего звучания словно... отрезали эхо.
Йцукен переменился мгновенно. Только что возлежал на Кали, и вдруг оказался рядом с ней, прикрывая - она, хоть Шерегар и не страдал борцовской ширью торса, вся уместилась у него под боком.
- Красивая леди, - продолжил голос после короткой паузы, не удостоив комментариями возню Йцу. Исходил голос от рослого мужчины с пышной гривой чёрных волос и щёгольской бородкой. Мужчина был одет в тёмно-зелёный бархатный халат, в руке держал пару роскошных носков в красную клетку и стоял на потолке. Его волосы и наряд при этом, казалось, подчинялись особой, потолочной гравитации.
- Ты уже взял халат, - процедил Йцукен. - Арс, если ты подступишься к моей женщине...
- Зачем мне женщина? - перебил Арс своим странным голосом. - Я не умею готовить. Хочу только твой халат.
- А носки мои в таком случае у тебя откуда? - вежливо осведомился Шерегар.
- От твоего близкого родственника, - Арс с сомнением покосился на носки, как если бы от них ждал подтверждения упомянутого родства. - Он швырнул в меня ими и велел убираться к дьяволу. Я пошёл к тебе.
- Ясно. - Йцу вздохнул. Семейство Шерегаров - тот ещё бедлам. Дед, похоже, опять выставил Кыца из дому, а Кыц надрался и спит в сыновней гардеробной на шубе. "И пусть. Без него есть кем заняться."
- Каларати, позволь представить тебе Арса. Заодно окажи любезность - посвяти его в порядок производства в лейтенанты.

- Леди красивее носков, - галантно заметил Арс. Ответ Кали пришёлся так, что сложно было решить, чем же советник "польщён" - знакомством или комментарием.
Лишь отпустив из рук жгучую южанку (с жестокой неохотой!), Йцу понял, насколько сильно подпал под чары пламени и страсти Каларати. "Размурлыкался тут про "мою женщину", идиот!" Кали мог быть чьей-нибудь женщиной с тем же успехом, с каким кобра может быть ласковым питомцем. Кобре тепло ближе к телу, но - отравит в любой момент, не пожалеет и не раскается.
"Бреет как газонокосилкой," - поделился впечатлениями Арс, слушающий инструктаж. По условиям договора, разум Йцукена не был закрыт вожаку абиссинских наёмников. "Она нравится тебе? Как Сетхутасар?"
Абиссинцам мало что способно причинить боль. То, что Йцукену бывает больно, завораживало Арса. С интересом, практически детским, он давил Шерегару на чувствительные места, разделяя реакцию. Но сейчас Йцу не ощутил при упоминании дорогого мертвеца прежней горечи.
"Я готов её защищать," - ответил он любопытному абиссинцу.
"Даже от меня, я видел." - Багровый голод в глазах Арса немного потускнел - абиссинец задумался над гранями эмоции, какой не встречал прежде. Йцу задержался на ней, позволил изучить.
"Как бы донести до Кали, что я не бывал с женщиной и ничего об этом не знаю..."
- Прямым текстом, - произнёс Арс и бесцветным лицом сделал вид, что спохватился. - Прошу извинить меня, леди. Шерри не знает, как сказать, что всю жизнь считал себя геем.
- Ублюдок... - прошипел Йцукен.
- Ты не любишь меня? - насупился Арс.
- Люблю, - Йцу не сменил тона. - Я же дал тебе халат.
- А попить? - Арс распахнул глаза с невинной надеждой.
- Хоть переночевать. Через двадцать минут построение.
Арс отступил в тень, очертания его стали быстро таять. Дольше всего светились красные глаза, алчные и пустые.
- Благодарю леди моего лорда за сведения, - прозвучал ещё раз голос без эха, и ощущение присутствия абиссинца исчезло полностью.
- Шут гроховый... - беззлобно вздохнул Шерегар. - Пьёт мою кровь и играет в мои эмоции, как их понимает. Но его достоинства перевешивают всё, что можно отнести к его недостаткам.
Имея опыт жизни среди этих существ, опыт жизни с одним из них, Йцу всё же и представить не мог, ЧТО значит быть точкой привязки к бытию для высшего абиссинца. Когда Арс менялся с ним мыслями, когда просто был поблизости  - жизнь и силы просачивались из Йцу, словно в бездонную пропасть. Сетху тоже опустошал Йцукена, но тогда Йцукен объяснял себе это не расовыми свойствами абиссинцев... Пару секунд Шерегар пролежал в развале подушек неподвижно, потом смачно, со стоном потянулся и бесшумно вскочил.
- Лучший способ избежать неожиданных приглашений, моя леди, - подступив к Кали, Йцу взял её руку, поднёс к губам и обозначил поцелуй на сгибах тонких пальцев, над вытянутыми лунками ногтей, - это разослать их самим, назначив своё время встречи. Тексты подобных документов ты составляешь искуснее меня. Затем - твой облик обворожителен... - он мягко выпустил маленькую, славную, трепетно-горячую божью лапку, - Ни в коем случае не хочу уличить тебя в слабости, но если ты из-за Анаанту ограничен им, то могу ли я быть полезен, чтобы устранить ограничение? И третье: поужинаешь со мной после построения моих красноглазых зверушек?

НРПГ: чтобы ты не чувствовал себя виноватым, я тоже написал бессодержательный пост)

- То есть для начала надо выкручиваться, пока феминная оболочка не лопнет... - пробурчал Йцу тоном "я не тормоз, но подождите".  Новости застали его врасплох, избалованное досужей безмятежностью сознание неохотно переключалось в рабочий режим. Пригласительный документ он держал двумя пальцами за угол, самим этим жестом как бы вопрошая, что такое ему подсунули. Словно это могло помочь, Йцу даже сел на корточки, чтоб на повестку попадало больше света от камина, и другой рукой, тоже щёпотью, взял свободный верхний уголок документа.
Со второго прочтения смысл письма перестал быть неодолимо чуждым.
"Ну, Супербиа на то и Супербиа. Однако, комплект адресатов не полон. Один Грех, стало быть, приглашён иным способом."
- Кали, а что такое "джентльменский набль"? - Почему0то для Йцукена это словосоче6тание ассоциировалось с перечнем лиц, обязанных явиться на совет. Да и вообще много с чем ассоциировалось. Он бы с удовольствием поассоциировал ещё, но вспомнил, что не собирался спрашивать про "набль" и разговор о другом. - То есть мне в кайф, когда ты соглашаешься, так бы слушал и слушал, а Туза я не очень люблю: мало того, что я ему что-то "должен", да вдобавок "срочно", так он мне для полного счастья ужин отложил.
"Сам-то поди и поел, и натрахался под завязку." Этой мыслью Йцу с Каларати делиться не стал. Может, конечно, и встретил бы солидарность, но скорее получил бы по роже за низменность своей шерегарской натуры. Прошлая оплеуха до сих пор не изгладилась из его памяти.
"Тебя же заводят побои," - пришло холодное любопытство Арса.
"Нет," - откликнулся Йцукен. - "Позже объясню. Построение откладывается. Чагелу и Кэви мне."
Абиссинские близнецы в иерархии своей расы стояли немногим ниже Арса - достаточно высоко, чтобы иметь имена и характеры. Достигнув этой ступени недавно, они пока не наигрались с открывшимися возможностями и охотно проявляли две крайности одной и той же личности, меняясь ролями. Выглядели и двигались они, в рамках своей игры, как зеркальные отражения друг друга. В этот раз, когда близнецы выступили из свернувшейся в углу тени, "левшой" был Кэви.
- М... Каларати... - Йцу рыцарственно припал на колено подле "своей леди". - Постарайся не пинаться.
Это было необходимо, и - поскольку Йцу не знал, хороша ил сейчас божеская регенерация и захочет ли Кали прикрывать одеждой шею или запястья - необходимо именно в ТАКОЙ форме. Шерегар нежно взял с пола босую стопу божества, почтительно коснулся губами маленьких пальцев, как раньше целовал руку, и... загнал клыки в узкий подъём, где голубоватые жилки близко просвечивают под кожей, а след укуса спрятать сравнительно легко, ведь у самых открытых сандалий тут моет быть розетка ремешков или декоративный щиток.
Кровь Кали оказалась горькой и пряной, как гвоздика. Йцу едва не забылся, высасывая и жадно глотая эту горечь... В конце концов он вынужден был практически отшвырнуть себя прочь, чтоб ритуальное причастие не превратилось в насыщение упыря. Вокруг близнецов аж воздух трясло кровожадной дрожью стрелы, дольше издеваться над их выдержкой было не только гнусно, но и опасно. Йцукен сутуло попятился ещё чуть дальше от Каларати, глубоким вздохом прочистил лёгкие и выпрямился, разрешив:
- Ко мне.
Близнецы серыми вихрями сорвались с места, тончаво приникли к его шее, справа и слева под вздёрнутой челюстью.
- Умницы... - Йцу гладил плотный серебряный туман их волос, пока они пили. - Создайте леди имидж.
Абиссинцы одинаково облизали белые губы - один слева направо, другой справа налево - потом дымкой заклубились вокруг Кали.
- Думай о том, как хочешь быть одет и обут, - обратился Шерегар к божеству, - они выполнят. Это будет не броня, просто очень хорошая одежда точно по фигуре. К сожалению, им доступны лишь чёрный, белый и красный цвета. И... - Йцукен прозрачно покраснел, - Я попробовал твою кровь, так что могу перелепить оболочку в мужскую... Но морфинг тела - это всё-таки очень интимно.

НРПГ: Кали, перенаправишь нас следующим своим постом, ладно?

Таймскип. Первопост.

Арша задумчиво отер подборок, тревожа досмотренную щетину - день его не задался с самого утра. Сначала донесение о двух ушедших в самоволку бойцах, затем жалоба на обосновавшегося в тесных лазурных рядах вора.
В принципе, каждый, кто служил в армии, знал, что стоит пропасть какой-нибудь детали обмундирования, как в дальнейшем это явление будет развиваться по цепочке. На этот счет у лазурных даже ходила формулировка, мол: "Перемещение материальных ценностей в замкнутом объеме - не является воровством".
Впрочем, пофиг.
Совьи дернув лопатками, демон двинулся вдоль строя, поджимая новопризванных духов взглядом тяжелым и малоприятным. Моросил паршивый дождик, склизкий, как похмельная слюна - новоявленный лейтенант сэр Райвик, вернувшийся в увольнительного в четыре часа по ночи, приступно и малодушно мечтал об уютном, сухом закутке, куда можно будет забиться по окончанию утреннего развода, обернуться клубком да умять хвост меж коленей.
Карьерное повышение свалилось на него как подтаявшая повесне заструга. Арша, казалось бы, выполнял работу свою наравне с общим составом, нарочито к звездам не тянулся, вечерами залипал в эфирных сетях, выискивая случайных собеседников, но... тише едешь дальше будешь? Райвик сам не заметил, как в бытность сизым духом, принялся общаться с офицерами. Попервам, кэш, информация стекала сверху вниз, от капитана к лейтенантам, от лейтенантов к солдатам, а снизу надлежит не размышлять, но односложно рявкать: "Есть! Так точно!" Только погодя, когда обтерся и смазался общий состав, солдаты начали с офицерами за жизнь трепать,  пить-курить, ходить в увалы и бить друг другу морды. Словом, общаться.
Так вот. Отвлеклись.
Хмурый взгляд Райвика придирчиво мазнул по строю молодого пополнения. Останавился на неприглядном новобранце, силясь обнаружить визуальную, потревожившую мысль, занозу.
"Что... опять?"
- Тарщ солдат, где ваш ремень? - вкрадчиво поинтересовался Синий. Ну мало ли? Вдруг забыл. Потерял. Съел.
- Тарщ лейтенант! Спиздили! - бодро гавкнули в ответ.
"Отлии-ииично..."
- Нет слова "спиздили", есть слово "проебал", - раскатисто, под уминаемые смешки, отозвался Арша.
Вообще, офицеры оказались похожи на обычных солдат. Среди них были свои альфы, флегмы, средняки и поцы. Альфы - лихие служаки, без ума от уставных команд громовым голосом, от построений, смотров и шмонов. Но упаси Геенна, набирать из них старший состав. Тогда приходилось поражаться непроходимой тупости. Лазурные частенько зубоскалили о зеленых, мол "гэй-гоц, альфа на троне!", хотя о ком только лазурные не зубоскалили... Флегм солдатня считала мутными. Якобы нормальные и душевные, но чуть где надрыв - берут под ноздри. Иррациональные и непонятные в своих привязанностях и логике. Офицерский средняк, то средняк, а о поцах и говорить зазорно.
- Тарщ ротный, огласите развод на работы, - подбив руки за спиной, приказал Райвик. На том и подвис, выпадая из реальности до той поры, пока не отгремит разнарядка.

Странный голос. Начисто лишенный гулких отзвуков, для живых существ характерных. Неправильный какой-то жуткой, иррациональной неправильностью, как зеркало без отражения, как абсолютная симметрия мертвого лица. Неудивительно, сколь показательной вышла фобическая маска, укрывшая лица новобранцев. Даже Арша сомневался, что сможет привыкнуть к лазурному коллеге, чего уж говорить о кучке нульсонов в смазке.
- Хм, - дообеденный анабиоз пришлось отложить до лучших времен. Хотя явление второго лейтенанта Райвик воспринял куда спокойней, нежели взвод: неясное ожидание томило его еще на осмотре строя, не возволяя ухнуть в полноценный, крашенный рявками ротного, стазиз.
Трусов Шерегар близ себя не держал, справедливо полагая, что пугливый вассал страшнее врага.
- Ты глянь, - дрогнув однобокой усмешкой, отметил Арша, - эти поцы еще и иномирную литературу почитывать успевают? - ротный, коему замечание и адресовалось, лишь руками за арсовой спиной развел.
Абиссинец, тем временем, щемил юнцов по больному: страх, шок, непонимание. Арсов подход Райвика тяготил: шугать семиранговый молодняк, коий от квелых смертных лишь эфирная требуха разнит - как на цыплят в броне переть. Впрочем, самое страшное заключалось как раз в том, что нарочитости в абиссинцевых действиях не было и на ячменное зерно.
- Ссутся, тарр-щарс, - в тон коллеге ответил демон, - не откажем.
Так уж случилось, что магической специализацией Арши являлась как раз пространственно-псионическая ветка: читаем память места, сопоставляем энергопотоки неразумных материальных объектов - всё как по писанному. Одного внимательного взгляда на пострадавшую дверь хватило для того, чтобы осознать, что никто из стоящих пред Арсом не виновен - эфирная нить тянулась и подрагивала в направлении, где обосновались лазурные "деды". Неудивительно.
- Вам в дембельский корпус, - коротко подытожил Арша, - эти даже щек для подобных шуток не наели.
Судя по серии оргазмических вздохов, катнувшимся ровным строем, новобранцы таки осознали, что на сжирание жуткой-алоглазой-хренотне скидывать их никто не собирается. И что синий-мудак-залупный, оказывается, не настолько мудак и не настолько... вы поняли. Впрочем, Арша был разочарован тем, что подозрение тарр-щарса лягло именно на этих малахоньных новарей - ведь не просто так же абиссинец на плац пригнался? Да и кое-какие подвижечки раньше были.
- Взвод, - дрогнула, дыбясь волчьм недовольством, холка, - упор лежа принять! - гых! - Отставить! Упор лежа принимается в падении. Принять! - гыхых! - Отжимаемся. Раз, два. Раз, два. Раз, два.
Смерив офигевших, но дисциплинированных бойцов внимательным взглядом, Райвик двинулся вдоль строя.
- Тарщ ротный. Отжиматься будут до тех пор, пока руки поднять не смогут. Чтоб на них ближайшие двое суток не то, что роспись по дверям - лишнюю попытку вилку поднять, повесить нельзя было.
- Вот урод...
- Рты позакрывали. Раз, два.
- Гыыых...
- Или думаете, что я вам забыл ворованный казан плова?
- Гыыы?..
- Конечно знаю.
- Ыыых...
- Но на голову спящему ефрейтору-то зачем одевать было? "Сэр Рисоглаз Первый"...
И две дюжины взмокших от пота демоняр обреченно падали на сырой, литый утренней моросью, плац, отжимались, лишь изредка приподнимая головы, чтобы наградить лейтенанов злыми взглядами.
- Подсобить в выявлении виновных дембелей? - остановившись подле абиссинца поинтересовался Арша.

Отредактировано Arsha Ryvick (2011-11-14 07:14:31)

нрпг: тарр-щарс, присоединяйтесь к коллективному творчеству! У меня творческая импотенция, блеать.

Абиссинец стоял рядом, продолжал тревожить слух могильными интонациями - никогда ещё Арша не был настолько близок к бестактному, однако справедливому вопросу: "Простите, но вы меня сейчас эмоционально жрёте? И без салфетки при воротнике?" Волей судьбы, пересекались лейтананты нечасто, но только сейчас Райвик понял, настолько же ему везло. С самой первой встречи блёклый аспид показался Арше чем-то донельзя чуждым, ненастоящим, трафаретным. Собранием готических клише - прям как в детстве, когда с братьями играли: очами алая искра, чёрная простынь по плечам, иглы сахарных, молодых ещё клыков. Кто князь Тьмы? Я - князь Тьмы. Падите ниц, страшитесь.
До чего же странно всё оказалось в реальной жизни.
- Не исключено, что пьяны, - отозвался демон, - но, скорей, притерпелись к здешним рылам и вполне четко осознают тот факт, что за шутку им голов не снесут. Да и дембелям-то до приказа всего-ничего - от столь близкой свободы и не так захмелеешь.
Не сказать, чтобы Райвик пытался выгородить проштрафившихся солдат, однако алоглазый, по всей видимости, чего-то не понимал. Впрочем, коль уж не понял до сих пор, то от краткого пояснения жизненной философии не сменит. Да и какая, в сущности, разница - солдат набедокурил, солдат должен отвечать.
Абиссинец тем временем расшелестелся настолько, что соизволил обронить похвалу.
"Лучше б пахлавы обронил..." - с щемящей тоской по недавнему завтраку вздохнул Арша, однако моментально усовестился. Стыдно, сэр Райвик. Стыдно быть настолько поверхностным быдлом рядом с настолько одухотворенным существом.
- Дивный у вас талант, тарр-щарс. Его б и в любовное русло - так первый летёха в цитадели был бы, - "Кто о чем, а я о сексе!" Синий хохотнул, опуская здоровенную лапищу по лопаткам сослуживца. Ощущения не понял - то ли коснулся, то ли тумана черпнул. О как.
- Да. Рисоглаз. Не вынуждайте меня рассказывать эту историю, тарр-щарс - духи и без того донельзя горды проделкой, - Арша пожал плечами, не обращая внимания на кислые, будто лимонным соком умытые, рожи новобранцев. - Щеглы молодые, пёстрые. Каждый считает, что звонче сослуживца - торопится олигофренией посветить. Авось начальство заметит и оценит.
Засим и отбыли карать.
Опуская подробности, случилось вот что.
Едва приблизившись к дембельской казарме, Райвик сцепил первого попавшегося деда за ворот и любовно съездил по морде. С серьёзным летёшским участием поинтересовался.
- Кто дверь засрал, паскуда?
Ввиду флегматично-меланхоличного темперамента, Арша не был способен на жгучие эмоции - его раздражение читалось не столько в жестах и словах, сколько в том, что закон земного притяжения в такие моменты ложился на плечи обидчика усиленный впятеро, буквально размазывая того по полу и выбивая дыхание из легких.
- Не вынуждай пользовать магию. Потяну за нити - весь взвод завоет, будете у меня без соли эту дверь жрать. Кто сделал? - Арша сузил глаза, отчего по светлой радужке мелькнули холодные блики.

Отредактировано Arsha Ryvick (2011-11-22 06:41:07)