За прошедшее время было немало сделано. Всеми правдами и неправдами (стыдно вспомнить, кого и как пришлось ублажать) Мартелл выбил у правительства города разрешение на собственное дело, а у Церкви вожделенную многими метку экзорциста. Правила есть правила, магия в городе почти запрещена. Разрешили ему применять совсем немного, буквально пару заклинаний, не творящих зла людям, напугали, что будут бдить и в случае чего он горько пожалеет, но – разрешили.
Теперь в добротном доме на первом этаже открылось собственно заведение, на втором этаже помещались комнаты хозяина и работников. Пышнотелая парикмахерша Милавица поселилась с ним же, помогая по хозяйству за некоторую плату. Мартелл подозревал, что ушлая девица думает со временем прибрать все к рукам, но от ее предложений не отказывался, покуда они были выгодны ему самому.
Помимо дородной красотки, которая нарочито устало закатывала глаза, когда клиенты шлепали ее по широкому заду, при заведении проживал мальчишка лет 15 на вид. Прибился пару месяцев назад попрошайка, Мартелл по доброте душевной привел в порядок длинноватые белокурые волосы, накормил мальца, да тот так и остался. Его имени и родства никто не знал, звали, кому как придет в голову от «эй, ты» до «белобрысый». Тот работал на побегушках, когда резво, а когда и с ленцой, за одну только еду и кров. Впрочем, клиенты оделяли его чаевыми.
Так и жили. Вместе трудились, вместе спать ложились. За ужином все пили вино, даже малец, причем этот - с особенной охотой. Периодически каждый из домочадцев исчезал на ночь. Куда и с кем – спрашивать не было принято.